Новая концепция религиозной политики Казахстана стала одной из самых топовых тем последних месяцев. Многие нормы этого документа до сих пор вызывают жаркие споры как в соцсетях, так и среди экспертов, что может означать только одно – обществу далеко не безразлично, как государство собирается дальше выстраивать свои отношения с религией. Мы решили поговорить подробнее об этом с вице-министром по делам религий и гражданского общества РК Бериком Арыном.
Против крайностей
– Религиозный экстремизм – это комплексная проблема. Расскажите, какие меры принимаются министерством для ее решения? И насколько эффективно они реализуются на местах? Ведь, как нередко у нас бывает, даже самые совершенные законы страдают на уровне исполнения…
– Министерство по делам религий и гражданского общества реализует широкий комплекс практических мер, направленных на усиление профилактики религиозного радикализма в Казахстане. В частности, разработан пакет законодательных изменений, идеологическую основу которого составила Концепция государственной политики в религиозной сфере на 2017–2020 годы.
В соответствии с ее положениями активизируется контроль за тем, чтобы не допустить пропаганды деструктивных идей, а также пересматривается круг полномочий госорганов в сфере религиозной деятельности. Но эта работа выстроена таким образом, что государство по-прежнему не будет вмешиваться в канонические и культовые вопросы духовенства.
Меры по идеологическому и информационному противодействию деструктивным религиозным течениям предпринимаются и в рамках межведомственной работы. Так, осуществляет свою деятельность специальная Межведомственная комиссия при правительстве, которая занимается вопросами в сфере религии. В результате этого взаимодействия нам удалось усилить безопасность вокруг культовых учреждений, выстроить постоянный мониторинг каналов распространения религиозных материалов.
Кроме того, с 1 августа текущего года совместно с Генеральной прокуратурой и Министерством информации и коммуникаций мы реализуем проект «Кибернадзор», в рамках которого, помимо мониторинга интернет-ресурсов, проводится религиоведческая экспертиза книжной и печатной продукции. А совместно с Министерством внутренних дел организована деятельность специальной службы реабилитации осужденных за преступления экстремистского и террористического характера на основе проектного подхода к работе с группами риска. Основным нашим партнером в этом направлении является ОФ «Информационно-разъяснительный и реабилитационный центр «Акниет», который проводит работу среди осужденных за религиозный экстремизм и с членами их семей.
Всего по стране действуют 250 специальных информационно-разъяснительных групп, объединяющих более 3,5 тысячи человек. В этом году они провели около 17 тысяч мероприятий с охватом 1 млн. 800 тысяч граждан.
Надо честно признать: не все эти мероприятия приносят требуемый результат. Есть вопросы и к качеству лекторской работы, и к составу привлекаемой целевой аудитории. Разумеется, мы стараемся выявлять подобные проблемы и своевременно их устранять. В этой связи, к примеру, мы начали переформатировать систему информационно-разъяснительной работы с акцентом на повышение качества. В частности, составы групп были расширены за счет теологов, экспертов НПО и СМИ, оказана соответствующая методическая помощь. При этом ставка делается на то, чтобы наши лекторы могли работать с любой аудиторией и с представителями самых разных течений.
Важно и то, что в сложных регионах у нас действуют полноценные службы психологической реабилитации. Их работники проводят личные встречи с лидерами и активистами деструктивных течений. Кроме того, они организуют лекции и семинары для правоохранительных органов и акиматов. Здесь можно назвать такие организации, как «Насихат» в Акмолинской области, «Ансар» в Актюбинской, «Шапағат» в Атырауской, «Нұрлы Білім» в Карагандинской и другие.
Также действует информационно-консультативный центр «Горячая линия 114», призванная консультировать граждан и оперативно реагировать на сигналы о правонарушениях.
В целом могу сказать, что в результате сотрудничества государственных органов, неправительственных организаций и религиозных объединений влияние деструктивных религиозных идей постепенно снижается. Недостатки, конечно, еще есть, но мы работаем над их устранением.
На принципах светскости
– Принятая Концепция государственной политики в религиозной сфере на 2017-2020 годы во многом нацелена на укрепление светскости государства. Как вы думаете, можно ли считать светскость основой противодействия религиозному экстремизму?
– Концепция – это своеобразная система взглядов на отношения государства и религии. Она состоит из трех основных разделов. Первый раздел – совершенствование законодательства в религиозной сфере, второй – укрепление светских принципов развития государства, и третий – общегосударственная система противодействия идеологии религиозного экстремизма и нейтрализация деятельности деструктивных течений.
Ни для кого не секрет, что в последние годы в нашей стране наблюдается рост уровня религиозности населения. Если для одних казахстанцев стали свойственны внешние проявления набожности, интерес к публичности религиозной жизни, то для других – ошибочная трактовка нормативно-правовых требований, связанных с равенством перед законом и защитой прав всех граждан, независимо от их мировоззрения: они воспринимают это так, как будто приоритет отдается атеизму.
Поэтому хочу еще раз подчеркнуть, что светскость не означает атеизм. Это создание универсальных условий для субъектов общественных отношений, вне зависимости от религиозных убеждений или отсутствия таковых вовсе. Это равенство всех перед законом. В условиях полиэтничного общества и в нынешней геополитической ситуации в мире светское устройство государства является единственно возможным способом сохранить мир и спокойствие в стране, а также нейтрализовать религиозный экстремизм.
– Разработанный законопроект содержит много ограничительных мер. Но не переходит ли он ту грань, за которой безопасность обеспечивается через нарушение основных человеческих прав?
– Наши граждане получают через СМИ информацию о том, как в некоторых странах с нестабильной внутренней ситуацией происходят конфликты межрелигиозного и межэтнического характера, нарушаются элементарные человеческие права. И если мы не хотим допустить чего-то подобного, то единственно действенный способ сохранить стабильность и мир в нашей стране – это своевременное и эффективное правовое регулирование возможных вызовов.
В процессе законотворчества государство использует самые разные способы правового регулирования. В одних случаях приоритет отдается тому, что дозволено, в других – запретам. Но санкции были и остаются одним из действенных механизмов обеспечения права. С их помощью государство стремится побудить граждан и иных лиц к тому, чтобы они надлежащим образом исполняли возложенные на них обязанности или соблюдали правовые ограничения. Однако мы не собираемся отдавать приоритет запретительным мерам – в других странах они применяются шире, чем у нас.
Демократия – это не вседозволенность. Убежден, что здесь не может быть и речи о покушении на фундаментальные человеческие права. Наоборот, наши предложения способствуют тому, чтобы граждане Казахстана чувствовали себя в безопасности и были более защищены в том, что касается их прав.
Еще один очень важный момент: в процессе подготовки законопроекта были изучены мнения и предложения самих граждан, представителей неправительственных организаций, религиозных объединений, государственных органов и экспертного сообщества, а также учтен международный опыт.
Советуясь с обществом…
– Например, планируется введение законодательной нормы, предусматривающей запрет на ношение в общественных местах предметов одежды, препятствующих распознаванию лица. Как это будет выглядеть на практике? И будут ли какие-либо исключения?
– Президент страны на XXV сессии Ассамблеи народа Казахстана и во время встречи с верховным муфтием назвал недопустимым разделение граждан по принципу принадлежности к тем или иным религиозным течениям и показную демонстрацию чуждых нашему обществу религиозных взглядов. Поэтому в законопроекте предложено запретить ношение предметов одежды, препятствующих распознаванию лица в общественных местах.
Например, лыжные маски, такие элементы женской одежды, как никаб, чадра, паранджа, балаклава, мешают сотрудникам правоохранительных органов распознавать и идентифицировать личность. Тем самым снижается эффективность мер по обеспечению общественной безопасности. Сразу отмечу, что данная норма не предполагает запрета на ношение платков и хиджабов.
Кроме того, мы должны учитывать желание наших граждан быть уверенными в том, что за маской внешней религиозности не скрывается лицо человека, несущего угрозу обществу… И мы ведь не единственные, кто принял такое решение. Подобная практика распространена в Бельгии, Франции, Нидерландах, Болгарии.
Понятно, что невозможно противодействовать деструктивным религиозным течениям только путем запрета внешних атрибутов и предметов одежды. Необходимо, в первую очередь, бороться с причинами радикализации и искать решение тех вопросов, которые тревожат общество и власть. Государство может и должно реагировать, а при необходимости налагать определенные ограничения, но только при наличии веских оснований. Перед принятием каких-либо конкретных мер в отношении внешних атрибутов и предметов одежды мы будем прислушиваться к мнению общественности и экспертов.
– А какая роль отведена государственным органам в плане профилактики религиозного радикализма?
– С учетом роста численности верующих в нашей стране государство активизирует свое участие в решении вопросов, связанных с обеспечением соблюдения законодательства в сфере религии, в том числе с содержанием религиозного образования, религиозной литературы, религиозных материалов в СМИ. Это необходимо для того, чтобы не допустить пропаганды экстремистских или деструктивных идей, религиозной розни и призывов к насилию. В этом смысле предлагается внести в закон соответствующие поправки, направленные на совершенствование компетенции уполномоченного органа по регулированию отношений в религиозной сфере.
С целью нейтрализации деятельности идеологов и проповедников деструктивных религиозных течений необходимо реагирование уполномоченных государственных органов – оно должно быть направлено на ограничение распространения экстремистской религиозной идеологии в СМИ, включая интернет-ресурсы.
Стабильность в религиозной сфере во многом зависит от ситуации в регионах. Поэтому большая ответственность лежит на местных исполнительных органах. Для стимулирования и координации их работы вводится норма, предусматривающая оценку эффективности деятельности центральных и местных государственных органов по противодействию экстремизму и терроризму.
Как показывает анализ, последователям радикальных и деструктивных религиозных течений присущи высокая степень конфликтности, готовность к организации противоправных, в том числе насильственных, действий против граждан, общества и государства. Поэтому в Закон «О профилактике правонарушений» предлагается внести дополнение – речь идет о вынесении официального предостережения в качестве упреждающей меры.
– Сейчас законопроект находится на стадии активного обсуждения. Возможны ли изменения некоторых его норм?
– Безусловно, такое возможно, тем более что обсуждение продолжается. Например, недавно в Астане и Алматы прошли встречи с участием представителей религиозных объединений, лидеров общественного мнения, религиоведов, политологов и блогеров. Такая же работа активно проводится в регионах.
Поверьте, доверие граждан к власти – самое важное в нашей повседневной деятельности. Сейчас мы должны максимально полно выявить мнения казахстанцев и уже потом делать аргументированные выводы о целесообразности или нецелесообразности внесения тех или иных изменений в законопроект.
